Памятник взятию Казани является все же церковью.
Средняя часть Покровского собора, его центральный храм, вокруг которого сгруппированы восемь приделов, представляет собой квадратную в плане бесстолпную посадскую церковь, существенно отличающуюся в своей верхней части от обычного типа посадских церквей Москвы первой половины XVI века. Обычно они были перекрыты крещатым сводом.Центральная церковь Покровского собора перекрыта шатром. Переходом от квадратной нижней части к восьмигранному шатру служит восьмигранник на тромпах. Такое перекрытие сближает среднюю церковь Покровского собора с храмами в Коломенском и Острове. Покровский собор связан по своему происхождению также и с пятиглавым крестово-купольным храмом соборного типа. В наружной форме Покровского собора пятиглавие отчетливо выступает в сочетании средней церкви Покрова и четырех диагональных угловых почти квадратных в плане приделов. Пятиглавая основа Покровского собора унаследована непосредственно от Дьяковской церкви. В итоге всех этих сопоставлений можно сказать, что в Покровском соборе слились воедино посадская церковь, шатровая культовая башня-памятник и пятиглавый соборный храм.
Однако с первого взгляда на Покровский собор видно, что для его архитектурной композиции более существенными являются отличия собора от его непосредственных прототипов и то своеобразное, что заложено только в нем одном.
Действительно, средняя часть Покровского собора ближе к приходскому храму, чем церкви в Коломенском и Острове. Каждая из последних также восходит одним из своих корней к приходскому храму. Однако они сильно отличаются от приходских церквей тем, что их интерьеры, особенно в Коломенском, стиснуты непомерно толстыми стенами, что обусловлено преобладанием наружного очень высокого объема. В церкви Покрова Покровского собора внутреннее пространство гораздо свободнее и вместительнее, стены тоньше, интерьер воздушнее. С конструктивной точки зрения это объясняется тем, что церковь Покрова стоит не изолированно, как храм в Коломенском, а окружена восемью приделами, массивы которых погашают распор шатра, в то время как в Коломенском эту функцию выполняют очень толстые стены. И все же характер храма-памятника, присущий Покровской церкви, по существу отличает ее от приходского храма. Покровский собор существенно отличается также и от шатровых церквей в Коломенском и Острове тем, что его композиция развивается не только вверх, но также и вширь, как в крестово-купольном храме.
До XVI века для русской архитектуры было характерным преобладание архитектурных типов над индивидуальными образами зданий. Последние представляют собой варианты типов, что объясняется связанностью строителей традицией. Каменщики и плотники воспроизводили в своих постройках существующие здания, присоединяя к ним те или иные формы и детали одной или нескольких уже осуществленных ранее построек. Основа примыкала к главному образцу. Свои замыслы они укладывали в уже существующие схемы. Последние в каждом здании были интерпретированы по-новому, однако новое истолкование умещалось в рамках старых архитектурных типов.
Приверженность русского зодчества до XVI века к традиционным типам связана с натурным методом постройки, идущим еще от античности и переданным нам византийскими мастерами, но коренящимся также глубоко в русском народном строительстве. Древнерусские зодчие пользовались «образцами» и «переводами» и придавали отдельным частям возводимого ими здания их окончательную форму только в самом процессе строительства. «Образцы» - это существующие здания и модели, подобные тем, которые держат в руках ктиторы на иконах. «Переводы» - это схематические условные рисунки, на которых обозначались, но не изображались здания и части их и которые сопровождались пояснительным текстом. Существовали схематические зашифрованные приемы разбивки строительной площадки для нанесения на ней в натуральном размере плана будущего здания при помощи самых элементарных инструментов, вроде веревки с двумя колышками на концах. При этом обычно первоначальный смысл того или иного построения утеривался, а сохранялись в памяти мастеров только сами практические приемы разбивки строительной площадки, передававшиеся от старших к их ученикам. Отсюда проистекала поразительная живость и слаженность архитектурной композиции, не выходившей за пределы традиционных архитектурных типов.
Покровский собор, как зафиксировано древним историческим свидетельством, построен на основе различных «образцов» и многих «переводов». Как и более ранние русские церкви, собор по архитектуре примыкает к своим предшественникам. Правда, в XVI веке сами архитектурные типы развивались гораздо быстрее, чем раньше. Так, например, крестово-купольный архитектурный тип существовал на Руси с X до XVI века и позднее, хотя в первой половине XVI века его начали вытеснять другие архитектурные типы. В XVI веке новые архитектурные типы возникают, развиваются, достигают своего высшего расцвета и потом начинают отмирать почти на глазах у одного поколения. Развитие башнеобразного храма от церкви в Коломенском до Покровского собора занимает промежуток времени всего лишь в двадцать пять лет. Существенное отличие Покровского собора от произведений русского зодчества предшествующего периода заключается в том, что новое, созданное в его архитектуре, преобладает над чертами, роднящими его с его непосредственными предшественниками - церквами в Дьякове, Острове и Коломенском. Архитектурный замысел Бармы и Посника не уложился в традиционные формы русских культовых зданий: они создали новую форму русской церкви.
Не был ли этот знаменательный этап развития древнерусской архитектуры связан с появлением научно обоснованного архитектурного чертежа? Итальянские архитекторы, принимавшие участие в строительстве Москвы в последней четверти XV века и в первой половине XVI века, несомненно пользовались чертежами, базировавшимися на математической основе и на учении о перспективе.
Система архитектурных чертежей, господствовавшая до настоящего времени, была создана Филиппо Брунеллески, основателем научной перспективы. На протяжении XV века эта система получила всеобщее распространение в Италии. Итальянские архитекторы в Москве в XV-XVI веках и сами строили на основе чертежей и могли передать эту систему русским зодчим. Они несомненно привозили с собой также чертежи зданий, выстроенных в Италии, а также чертежи неосуществленных проектов и теоретические сочинения, распространенные в Италии, печатные и рукописные, снабженные иллюстрациями. В Московской Руси того времени имелось одно очень существенное препятствие для широкого распространения и глубокого внедрения в среду строителей чертежа. Оно состояло в отсутствии достаточного количества научных знаний, прежде всего в области математики и перспективы. Все же возможно, что в результате личного общения с итальянскими мастерами в середине XVI века образовалась в Москве группа русских зодчих, владевших архитектурным чертежом.
В последующий период развития русской архитектуры эти знания были утеряны, что объясняется общим уровнем русской мысли XVI-XVII веков. Мы знаем, что в первой половине XVII века русские строители пользовались исключительно условными и схематическими безмасштабными обозначениями частей зданий на бумаге, на которых лежит печать методов изображения пространства, характерных для иконописцев. Иначе и не могло быть при общей неразвитости представлений о реальном пространстве и о методах его изображения на плоскости. Только со второй половины XVII века чертежи получают на Руси все большее распространение. Это стоит в непосредственной связи с развитием научных знаний, с зарождением и ростом русской науки, с развитием народного образования, с возникновением и развитием архитектурного образования, с постепенным превращением древнерусского «каменных дел подмастерья» в ученого архитектора. В первой половине XVI века появление на Руси чертежа могло быть только эпизодическим явлением, обусловленным кратковременным контактом русских зодчих с архитекторами итальянского Ренессанса.
Некоторые наблюдения над архитектурой Покровского собора подтверждают предположение, что Барма и Посник владели архитектурным чертежом. Точный план подклета Покровского собора на основе обмеров архитектора Н. Н. Соболева1 подтверждает существенную особенность его архитектуры, хорошо видную на глаз: нижние части стен башен собора отличаются большой точностью очертаний форм, в то время как наружные лестницы имеют значительно более нерегулярный характер. Вся архитектура лестниц, например форма несущих их столбов, отличается от архитектуры основных частей здания и не вполне с ней увязана. Наблюдения над кладкой лестниц показывают, что лестницы приставлены к главной части постройки, их кладка не перевязана с кладкой основного объема, лестницы только прислонены к нему и частично прикрывают собой его формы. Все это указывает на то, что лестницы были прибавлены к храму в течение второго строительного периода, последовавшего вскоре после сооружения главной его части. Можно было бы предположить, что это сделано для того, чтобы избежать разрывов кладки при неравномерной осадке тяжелых башен и легких лестниц. Этому предположению противоречат существенные различия в формах главной части и лестниц, указывающие на то, что они сделаны различными группами мастеров. Возникает мысль, что главная часть, наиболее ответственная в конструктивном отношении, возведена на основе архитектурных чертежей, в то время как галереи добавлены мастерами, работавшими традиционным русским методом натурной стройки.
Существенно, что подклет Покровского собора отличается более точными и регулярными формами, чем сами поставленные на него башни. Это отчетливо выступает, например, при сравнении нового плана подклета, выполненного Н. Н. Соболевым, и старого плана на уровне главных помещений второго яруса в увраже Ф. Ф. Рихтера. Несмотря на то, что современный план Н. Н. Соболева чутко отражает малейшие отклонения от регулярных форм, а старый план Рихтера, наоборот, упрощает и схематизирует формы и придает им более регулярный характер, чем это имеет место в действительности, все же верхний ярус Ф. Ф. Рихтера выглядит гораздо менее регулярным, чем подклет Н. Н. Соболева.
В натуре противоположность подклета и верхнего яруса выступает еще более отчетливо. Стены и своды, оконные и дверные проемы подклета, особенно его наружные декоративные детали, очень точны и строги по формам и рисунку, тогда как в очертаниях башен ощутима гораздо большая свобода. Это относится не только к деталям, но также и к общим формам башен. Например, внутри западного придела Входа в Иерусалим при взгляде на свод бросается в глаза неравенство сторон восьмигранника и нерегулярность декоративных форм, украшающих его стены.
Создается впечатление, что подклет главной части в качестве конструктивной основы всего сооружения был возведен особенно тщательно при помощи точных архитектурных чертежей, в то время как сами башни и наружные лестницы строители возводили преимущественно методом натурной стройки, не скованные уже непривычными для них рамками чертежа.
Было бы очень важно детально изучить здание с этой точки зрения, для чего необходимо во всех подробностях исследовать башни, а также обмерить их в тесной связи с этим исследованием. Простые наблюдения над архитектурой Покровского собора заставляют высказать предположение, что подклет здания был единственной его частью, архитектура которой основана на точном чертеже, и что башни и лестницы, в первую очередь башни - основная часть собора - возведены натурной стройкой с применением условных рисунков, подобных эскизным наброскам, нацарапанным на стенах Покровской церкви Александровской слободы. Тогда Покровский собор окажется построенным в основном методами, господствовавшими в русской архитектуре до конца XVII века2.
Можно предположить, что детали башен Покровского собора, а также, возможно, их высота окончательно определялись только в самом процессе постройки. Тогда соотношение между подклетом и башнями, хотя они и построены в течение одного и того же строительного периода и возведены одними и теми же мастерами, окажется до некоторой степени подобным взаимоотношениям Покровского собора 1555-1561 годов и тех добавлений, которые были сделаны к нему в конце XVI века и в конце XVII века: архитектурные формы Покровского собора возникали постепенно во времени, даже в создании главной части одними и теми же мастерами в течение одного строительного периода. Это составляет очень существенное отличие русской архитектуры от зодчества Западной Европы, начиная с архитектуры Ренессанса, где проект, зафиксированный в окончательной форме в точных чертежах, переносился затем в натуру.
Время, когда возникли друг за другом церкви в Коломенском, Дьякове и Острове, Козьмодемьянская церковь в Муроме, Покровский собор на Рву в Москве и Борисоглебский собор в Старице, отличалось замечательной яркостью архитектурных образов, смелостью и новизной замыслов, свободой творчества архитекторов. Следует предположить, что этот период истории русского зодчества, для которого характерно освобождение архитекторов от традиционных канонов, связан также и с новыми приемами строительства, пользовавшегося в это время до известной степени архитектурными чертежами. Тем не менее метод натурной стройки не был оставлен и в этот период, он и в это время продолжал играть очень существенную роль. Именно поэтому все башни Покровского собора отличаются такой непосредственностью, свежестью и живостью архитектурных образов.
Русская церковь переживала в XVI веке новый этап своего развития: она стала «церковью воинствующей». На большой иконе Третьяковской галереи, носящей это название, изображено воинство под предводительством юного царя, покровительствуемое небесными силами, которое движется от пылающего разгромленного им града в сторону небесного града. Изображение на этой иконе связано с Казанским походом и представляет собой символическое изображение Казанской победы Ивана Грозного. Таким образом, русское воинство, бравшее Казань, оказывается церковью воинствующей.
Покровский собор и икона «Церковь воинствующая» - два памятника искусства, порожденных Казанским походом и посвященных ему. Они поясняют друг друга. Для понимания архитектуры Покровского собора икона, изображающая воинствующую церковь, имеет очень большое значение: она отражает в изобразительных формах мировоззрение общества и отдельных людей, создавших Покровский собор. Созданная для царских покоев, икона была порождена мыслью тех же людей, в головах которых возникла идея Покровского собора.
Огромная икона «Церковь воинствующая» с ее сложным, динамическим, символическим изображением представляет собой в области русской живописи новое явление, необычное в древнем русском искусстве.
Архитектура Покровского собора - это образ церкви воинствующей. Всеми своими композиционными особенностями Покровский собор противоположен традиционному облику русского соборного храма X-XVI веков. Замкнутость, покой и углубленная созерцательность - основные особенности последнего.
В корне иной является архитектура Покровского собора. Она проникнута движением, устремленностью, волей к действию. Это памятник подвигам церкви воинствующей, так как национальная победа и национальное чувство облекались в XVI веке на Руси еще по-средневековому в религиозные формы.
Примечания
1. Николай Николаевич Соболев - известный советский архитектор-реставратор - начал работать по исследованию Покровского собора под руководством Д. П.Сухова в 1924г. еще будучи студентом Вхутемаса, где он учился с 1923 по 1929 г. Самое деятельное участие Н. Н.Соболева в работах и исследованиях по реставрации собора продолжалось до последних дней жизни архитектора. В 1939-1940 гг. им были выполнены по архитектурным обмерам планы первого этажа собора. С 1953 г. Н. Н. Соболев являлся научным руководителем по исследованию и производству реставрационных работ в Покровском соборе. Им были составлены проекты частичной реставрации собора. Весьма убедительна его интерпретация интерьера центрального столпа собора, воссоздающая первоначальный облик храма, в частности, проект реставрации росписи XVI в. Не менее интересен проект реконструкции восточного фасада собора (1954-1955), в котором собор, очищенный от позднейших орнаментальных наслоений в раскраске, пред стает в новом, непривычном для современного зрителя виде, поражающем строгостью, почти суровостью своих форм. (Проекты реставрации собора Н. Н. Соболева, к сожалению, не опубликованные и по сей день, частично хранятся в фондах Государственного Научно-исследовательского музея архитектуры им. А. В. Щусева). Н. Н. Соболевым были подготовлены материалы для целого ряда публикаций, связанных с историей реставрации собора. Назовем здесь две из них. увидевшие свет: Реставрация храма Василия Блаженного в журнале «Советский Союз» (1956. №3) и «Из истории исследований и реставрации Покровского собора (Храма Василия Блаженного в Москве)» в «Ежегоднике Государственного исторического музея за 1960г.» (М., 1962).
2. Небезынтересно привести в связи с этим мнение Н. Н. Соболева, предположившего, что строительно-проектировочным методом при сооружении Покровского собора явилась система «пространственных контуров», когда из деревянных брусьев делался как бы чертеж в натуральную величину непосредственно на том уровне кирпичной кладки стен, где необходимо было менять форму кладки. Пространственная схема решалась при помощи сооружения из легких брусьев ряда наружных контуров здания в целом и его отдельных столпов, а затем эти «контуры» жестко скреплялись между собой», (СОБОЛЕВ Н. Реставрация и результаты исследования [Покровского собора] 1954-1955. - «Архитектура и строительство Москвы». 1956, № 1. с. 32.)